Колумбия, второй семестр: быт, часть первая

[sineeMesto]

Богота встает рано. В три часа просыпаются водители трансмиленио и буссет (это как маршрутки, но с репутацией в два раза хуже) и продавцы утренних эмпанад, ареп и жареного мяса; так что, когда в четыре начинают выходить остальные, вокруг станций их уже поджидают жаровни на колесиках и передвижные стенды с кипящим маслом. Мясо пополам с картошкой на шпажке готовится над углями, и укутанные продавцы время от времени поддувают картонкой. Половина этих стендов исчезает, когда заканчивается утренний поток; другие остаются на весь день.
К эмпанадам я холодна, и к арепам тоже. Первое - это ммм жареные в масле пирожки из кукурузной муки, обычно с фаршем или с курицей. Кукурузная мука это злая вещь, фарш - ингридиент в уличной еде тревожный. Не люблю эмпанады, и арепы тоже не люблю - это лепешки из кукурузной муки, и в боготе их пекут без всего - вроде как масло, мука... и яйца? Я не знаю, но вещь удивительно бездушная. В других регионах делают arepa con queso, с сыром. Это кукурузный сырник, и вот они ничего.
Стенду неподалеку от моей школы привозит замороженные эмпанады дядечка на велосипеде. За день вижу три разных погоды, хвастается он мне. Он объезжает палаточки с самых высоких мест своего района - там холодно, и, как он говорит, бывают облака, - до станции трансмиленио.
В пять тридцать начинается час пик. Сколько не езжу на работу, думаю, втискиваясь в автобус: господи, да куда ж вы все едете в эту дикую рань? (На работу. Я тоже еду на работу. Это безумие) При этом, конечно, светает и темнеет здесь строго в шесть и в шесть. В семь вечера - непроглядная тьма. В течение недели часам к восьми улицы пустеют, многие магазины и кафе закрываются часов в пять; после 24-часового питера непривычно, даже полгода спустя. Зато ночи пятница и субботы это патихард. Патихардят модные клубы и семьи с детками в кинотеатрах, патихардят старые пердуны, которые пели песни (типа выйду я с конем, только сальса) до двух ночи в кафе через дорогу от моей прошлой квартиры. В воскресенье все снова вымирает в восемь.
Пока я еду, светает; рассветы и закаты тут больше бледные, без драматичной иллюминации.
Временами мимо петляет Juan Amarillo, Желтый Хуан. В дождливую погоду он разбухает в своих бетонных берегах, но обычно эту речушку можно перешагнуть. Однажды мы проезжали место, где он впадает (сочится) в водохранилище, и я, городской человек, аж заорала: коровы!! Учительница, которая меня подвозила, пожала плечами: сравнительно недавно район, в котором я живу, и район, в котором работаю, были самостоятельными маленькими городками в пригороде боготы. Трансмиленио провели, торговый центр построили, но коровы остались.
Таких мест много - Богота быстро растет. Когда едешь полтора часа на работу, кажется, что переросла Москву. Если подумать, правда, здесь внушительная часть жилых построек - 2-3 этажа, многоэтажек, хотя и немало, меньше, и их вроде начали стоить не так давно.
Недавно была холодная неделя, по утрам было пять-шесть градусов. Дети выбегали на улицу замотанные шарфом поверх униформы, как бандиты, и в перчатках. Дошколята-девочки, как гномы, ходили в фланелевых пончо нежных цветов. Сейчас теплее, и видно, что многие едут на работу прямо в униформах (в shrubs, в таких пижамах разных цветов). Сначала я думала, все это врачи и медперсонал, но оказывается, это в том числе форма учителей младших классов и работников детских садов. Учителя средней и старшей школы носят белые халаты. Для них это не очень строго, а вот для учеников форма обязательна, для каждой школы своя.