каждый да будет весел и добр до часа кончины
Реки впадают в моря, и моря, простираясь на мили и мили
морские, дышат, их пар выливается в дождь или
кристаллизуется в снег, и земля
пьёт его, пыли, песку и песчанику, или
почве и поля, и леса, и скал, или на городские
груды, громады бетона, без меры и счёта,
падает, тает и льёт, и лавиной осадки
с дна тропосферы, спустя километры полета
снова стремятся на дно.
Во влажных глубинах, там, где темно, где я сплю в непроглядной и сладкой
люльке земли, воды льнут и сплетаются туже,
ждут и желают, и тяжко сочатся всё глубже,
жажду земли утолив, охвачены собственной жаждой,
каждая к каждой, и, слившись, стремятся наружу,
щедро питая ручьи, набухая в низинах, в озера
скапливаясь, из земного нутра пуповиной
высвобождая беспутные резвые реки, и реки, на мили и мили,
прямо ли, или извилисто, режут просторы
руслами, мчатся и вьются, коротким путём или длинным, движутся,
каждая слепо, но каждая к морю.
морские, дышат, их пар выливается в дождь или
кристаллизуется в снег, и земля
пьёт его, пыли, песку и песчанику, или
почве и поля, и леса, и скал, или на городские
груды, громады бетона, без меры и счёта,
падает, тает и льёт, и лавиной осадки
с дна тропосферы, спустя километры полета
снова стремятся на дно.
Во влажных глубинах, там, где темно, где я сплю в непроглядной и сладкой
люльке земли, воды льнут и сплетаются туже,
ждут и желают, и тяжко сочатся всё глубже,
жажду земли утолив, охвачены собственной жаждой,
каждая к каждой, и, слившись, стремятся наружу,
щедро питая ручьи, набухая в низинах, в озера
скапливаясь, из земного нутра пуповиной
высвобождая беспутные резвые реки, и реки, на мили и мили,
прямо ли, или извилисто, режут просторы
руслами, мчатся и вьются, коротким путём или длинным, движутся,
каждая слепо, но каждая к морю.
