Внезапно внезапное все ХЗ!

Сел прочитала мои фанонные пляски с бубном вокруг Кирка. И дала направляющий пинок.
И все заверте!..

Полтекста мои, полтекста - страшной женщины  T*Sel кто угадает, где чье ХЗ?

Т'Сел (02:06:23 30/11/2009)
в шапке напишем "АУ(11 фильм), ООС, НЦ-17. В общем - полный авторский беспредел"

Если бы Спок все не испортил, могла бы быть совсем НЦа (%

- Ах, Спок, пожалуйста, ну пожалуйста.
- Капитан, если Вы прекратите извиваться, эффективность моих действий повысится на 17 процентов.
Именно такой диалог услышал Маккой, проходя мимо каюты капитана. А еще он услышал прерывистое дыхание и тихий стон.
Сказать, что Маккой удивился - ничего не сказать.
Маккой был в высшей степени заинтригован и немедленно приложился ухом к двери. Стон капитана перешел в раздраженное ворчание.
- А я, - услышал Маккой, - даже не могу представить, насколько повысится наша эффективность, если вы... Ну... перестанете показывать это руками... Слушайте, ну не можете сказать, так хотя бы разъясняющие картинки нарисуйте!
В каюте стало тихо.
Маккой на всякий случай устроился поудобнее.
- Кхм, - наконец-то сказал капитан. - Что, прямо так?
Последовала пауза.
- То есть, это - сюда... - пауза, похоже, Спок в ответ изъяснялся знаками. - Это - вот туда...
Еще одна пауза.
- Спок, - серьезно сказал капитан, - давайте я прямо спрошу. Я правильно понял, что вот это - это схематическое изображение вашего зада?
Ответ Спока доктор не смог раслышать, потому что его отвлек Чехов. Он пытался пристроится рядом с Маккоем, вернее, подвинуть Маккоя, чтобы послушать происходящее в каюте. Звукоизоляция на Энтерпрайзе была ни к черту.
- Энсин, - поинтересовался шепотом доктор. - Вас мама в детстве не учила, что подслушивать нехорошо?
- Ну Вы же слушаете, доктор, - не остался в долгу Чехов.
- Это, молодой человек, - сказал Маккой с достоинством, - мой профессиональный долг, как и подглядывать.
- А у меня, может судьба решается,- отчаянно прошептал Чехов. - Я сегодня ошибся в рассчетах, и Сулу вывел корабль близко к Солнцу системы бета-Антарес. Капитан на меня так посмотрел! А потом забрал мистера Спока - посовещаться.
Маккой уже было грозно изогнул брови, но, уловив чутким ухом шевеление за дверью, шикнул на энсина.
- Кхм, - еще раз сказал капитан. - И я должен... положить туда свой...
- Да, - перебил его Спок. - Но не положить, а вставить.
- Куда положить? - шепотом спросил у Маккоя Чехов. Маккой посмотрел на него стеклянными глазами, молча показал кулак и плотнее прижался ухом к двери.
- Зачем вставить? - изумился Кирк.
Маккой глупо захихикал.
- Капитан, полагаю, ряд действий произведенный после этого окажет положительный эффект на Вашу нервную систему, а также на уровень гормонов в Вашем организме, - спокойно ответил Спок. - Но если Вы сомневаетесь в моем утверждении - можете спросить об этом у доктора Маккоя.
- Нет-нет Спок, думаю, не стоит беспокоить Боунза по этому вопросу - немного нервно отозвался Кирк.
- Положить что? - снова спросил Чехов.
Маккой дал ему щелбан и, содрогаясь, сполз на корточки. Чехов присел к нему и серьезно прислушался.
- Я считаю, что доктор мог бы дать ценные советы, - возразил Спок.
- Да, - нервно сказал Кирк, - он мооог бы. Уж я его знаю. Нет уж, обойдемся без доктора...
- Ничего не знаю, - шепотом проворчал Маккой.
- Спок, вы мне лучше скажите - я имею в виду - нет, ну, - Кирк замялся, - у вас что, это нормально?
- "У вас"? - уточнил старпом.
- На Вулкане, - еще больше смутился Кирк.
- Нет, - тоже смутился Спок. И тут же возразил самому себе: - Но я не вижу иного выхода из сложившейся ситуации. Давайте не будем терять времени...
Маккой, услышав шорохи и характерный шум в каюте, расширил глаза. Кирк, судя по всему, тоже чувствовал себя неуверенно.
- Спок, - нервно воскликнул он, - а как же... Да стойте вы! Как же...
- Как же - что? - уточнил Спок.
- Ну... Спок... понимаете, а м... хмм... - замялся Кирк. - Просто, ну... у людей, там... не всегда бывает очень чисто. Это связано, впрочем, я полагаю, Вы поняли о чем я.
Голос капитана упал до шепота.
- Да, капитан. Прошу меня простить - я этого не предусмотрел. В таком случае, нам несомненно нужна помощь доктора Маккоя, - решительно сказал Спок.
Доктор Маккой у двери беззвучно заплакал от смеха.
- Нет, Спок, - также решительно ответил Кирк, - Мы можем справиться и без него. Допустим, подручными средствами, так, Спок?
Тишина, послужившая ему ответом, была зловещей.
- Спок? - боязливо сказал Кирк, - вы все время носили это с собой?
- Что там? - зашептал Чехов. - Что там у него? О чем они?
- Заткнитесь-ради-бога-энсин, - тоже шепотом прорыдал доктор, давший волю воображению.
- Да, - Спок прошелся по комнате, - нам также понадобится теплая вода...
- Стойте-стойте-стойте! Кто, вы думаете, будет это делать? Я не собираюсь ставить вам... Я не... Я не умею ЭТИМ пользоваться!
- Спринцовкой?
- Да! Спок! Спок, перестаньте рисовать схему, я просто... не буду этого делать, и все!
- Что такое спринцовка? - удивился Чехов.
- Огосподибожемой, - сдавленно сказал доктор вместо ответа.
- Спок, - жалким голосом сказал Кирк, - наденьте штаны.
- Капитан, Ваше поведение нелогично, - ровно отозвался Спок. - Я все же настоятельно рекомендую воспользоваться услугами доктора Маккоя, тем более что он уже некоторое время и так находится рядом с дверями.
- Как - находится? - переспросил капитан.
Маккой даже не потрудился встать, когда услышал, что Кирк подошел открыть дверь.
Глазам пораженного капитана предстала следующая картина: Маккой, сидящий на полу и уткнувшийся в плечо Чехова. С плеча раздавались звуки истеричного всхлипывания и невнятные слова. Чехов, придерживая за плечи Маккоя, со священным ужасом взирал на Кирка в полосатых семейниках и Спока, по приказу капитана натягивающего брюки.
Спринцовку аккуратный вулканец положил на кровать.
- Маккой, - сказал Кирк.
- Ыыыы, - сказал Маккой.
- Забудь все, что ты слышал. И видел.
- Оуыыы, - повторил Маккой, добавив в голос гнусных ноток.
- Это приказ! - взмахнул кулаком капитан.
- Не думаю, - философски сказал Спок, - что человеческий разум способен на такое.
- Ой, - удивился Чехов, - капитан, зачем вам клизма?
Маккой, уже было взявший себя в руки, снова простонал что-то нечленораздельное.

процесс (%

Сел - человек, поборовший зверя обоснуя. Обоснуй, даже самый матерый, глядя на неё, плачет кровавыми слезами

small_loaf (02:45:37 30/11/2009)
Почему Спок в штанах, если в клизме нуждается именно он?
Т'Сел (02:45:54 30/11/2009)
так капитан сказал надеть штаны- спок и надел)
small_loaf (02:45:53 30/11/2009)
Куда ты прогнала все запятые)))?
Т'Сел (02:46:00 30/11/2009)
не до них)
small_loaf (02:46:06 30/11/2009)
...а почему капитан без штанов)))))?
Т'Сел (02:46:24 30/11/2009)
потому что он в семейниках


А уж какие у нас споры были - это ыыы ХЗ

Т'Сел (02:53:26 30/11/2009)
да и еще
Т'Сел (02:54:13 30/11/2009)
Кхм, - еще раз сказал капитан. - И я должен... положить туда свой...
- Да, - перебил его Спок.
- Куда положить? - шепотом спросил у Маккоя Чехов. Маккой посмотрел на него стеклянными глазами, молча показал кулак и плотнее прижался ухом к двери.
small_loaf (02:55:44 30/11/2009)
Про не положить, а вставпить - почему бы Споку не поправить кэпа ХЗ?
Т'Сел (02:56:08 30/11/2009)
не думаю, что кэп не осведомлен о том, что надо вставлять
Т'Сел (02:56:28 30/11/2009)
у него же были блондинки?)
small_loaf (02:57:37 30/11/2009)
Он, в таком случает, упускает, что надо не только "вставить", но и "подвигаться"
Т'Сел (02:58:10 30/11/2009)
подвигаться- это потом, ему для начала вставить надо, что самопо себе проблематично

Ыыыыыбля, я не могу

Т'Сел (03:34:04 30/11/2009)
ну не может он положить!!!
small_loaf (03:34:16 30/11/2009)
Он?
small_loaf (03:34:18 30/11/2009)
Он может!
small_loaf (03:34:27 30/11/2009)
Он на все может класть с прибором!
Т'Сел (03:34:29 30/11/2009)
процесс автоматически становится невозможен и ты обрекаешь их на заведомый провал!
small_loaf (03:34:42 30/11/2009)
йа люблю ангстовые ситуации
Т'Сел (03:34:56 30/11/2009)
йа заметила)
Т'Сел (03:35:33 30/11/2009)
Не, ну правда, если он даже и положит, ему прищимет!
Т'Сел (03:35:51 30/11/2009)
фигурально выражаясь
small_loaf (03:36:19 30/11/2009)
Это повод написать нон-кон)))
Т'Сел (03:36:29 30/11/2009)
пиши) ХЗ
Т'Сел (03:36:54 30/11/2009)
иначе медик во мне не успокоится!


Ну мать моя женщина ХЗ

small_loaf (03:38:53 30/11/2009)
А давай я щас вставлю, а ты глянешь))?
small_loaf (03:39:02 30/11/2009)
...в смысле - исправление спока.
Т'Сел (03:39:10 30/11/2009)
ыыыыы

@темы: надо немедленно завести тему под Стар Трек!

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Халатный пост

Всю жизнь мечтала иметь хэллоуинский костюм.
В этом году дорвалась

31 числа в Революции фолк-тусовка (танцевальной своей частью) праздновала Самайн. Орги просили костюмоф и вообще. Ди Курцман писал харизматичные воззвания к народу (

вот такие

Главные достоинства, the major selling points грядущего праздника такие:
а) можно, и даже нужно выпить много пива, и ничего за это не будет
б) можно немного как бы испугаться или испугать кого-нибудь, потому что хеллоуин
ц) все девушки приходят в коротеньких плиссированных юбках, потому что это в другие дни они IT-специалисты, а сегодня для всех они как бы эльфы и ривердэнс). Session on stage манили хорошим пивом.
Короче говоря, однозначно надо было идти)))
И Полина хотела идти, такзть, кавайной някой с ушками.
А пошла - как всегда

В фолк-компании огромное количество народу - с медицинского. Или с биофака. Эти товарищи не раз говорили - мол, чтой-то халат такой немедицинский?

Я в ответ делала загадочное лицо.

Патамушта халат был бабушкин. А бабушка работала, кхм, кондитером

Это гуашь. Она не рояль, но она прекрасна. Спасибо Зае за совет :З

Красная гуашь плохо смывается. Не то, чтобы совсем не, но оттенок остается надолго. В клуб я в итоге пришла с втемно окровавленными руками (%

Но это все было не зазря *___*

Внимание к деталям =^^=

Причем начали мы все это за час до выхода. Ясен пень, халат высыхать к времени Ч и не думал. Пришлось плясать вокруг него с феном

И в итоге аняня *_____*

Я - кавайная няшка. Я таки настаиваю на этом




"Врач сказал - в морг? Значит, в морг!"

@темы: Мёртвое море знаешь? Я убил!, про концерты

---

Йа поменяла квипоаккаунт.

По адресу [email protected] маленький булки кусок обитает теперь!
И да пребудет со мной сила.

Упд: Ёпрст! И еще аськоаккаунт же! Вот такой: 576718435

запись создана: 27.10.2009 в 02:17

---

Вот мысль блин шибанула ХЗ

immer-not (19:00:09 27/10/2009)
Мошка* про треккеров:
"Задумалась, а что в нашем фандоме вместе печенек? Уши, что ли?)))))"

immer-not (19:02:22 27/10/2009)
имхо, все-таки яблоки)

То есть, виновата, как водится, Иммер. И википедия. И ассоциативнй ряд, бессмысленный и беспощадный Я ничо не могу объяснить.
Разве что ДеФорест (по словам википедии) и правда хотел стать доктором, и не будь в Америке великой депрессии, не было бы у нас такого Маккоя; что милый, кхм, доктор девять лет играл плохих парней в вестернах. И что последним фильмом в его фильмографии значится "Смелый маленький Тостер летит на Марс"
То, что Пайн играл в Скорой помощи, Нимой - еврей, а Шатнер, кхм, это Шатнер (и у него есть два выражения лица: "Как я крут" и "ты тоже ничего!") - это уже б-г с ним.

Так что, короче, о яблоках

Роденберри шел к своей яблоне.
Под яблоней сидели Нимой и Шатнер.
- Ребят, - начал он уже на подходе, - заранее вам говорю: это дело моей жизни. Космос. Первый контакт цивилизаций. Мощь человеческого духа, вера в светлое будущее.
- Прекрасно, - сказал Нимой.
- Супер, - сказал Шатнер.
- Так что, - закончил Джин, - никаких этих самых. Понятно? Я, в конце концов, это вырастил, я и буду пожинать плоды.
- Конечно, - сказал Нимой.
- Ага, - сказал Шатнер.
Они переглянулись.
Шатнер достал из кармана яблоко.
Роденберри похолодел.
Нимой посмотрел на яблоко и мечтательно прикрыл глаза. Кончики ушей у него аж зашевелилсь от удовольствия:
- Проблема нацменьшинств. Изолированных культур. Попытка индивидуума найти себя. Душевная борьба с самим собой...
Шатнер щедро откусил яблоко.
- Женщины, - сказал он.
- ...Налаживание взаимопонимания. Сила человеческих чувств против вековой традиции...
- И женщины.
- Чувство долга. Тяжелые решения... - Нимой осмотрел на Шатнера.
Шатнер посмотрел на Нимоя. Нимой вдруг облизнулся.
- ...и женщины, - уже куда более неуверенно сказал Шатнер.
Затем окинул Нимоя взглядом с ног до головы.
- Слушай, - сказал он, - а ты тоже ничего!..
Тут Родденберри не выдержал.
- Вон! - закричал он, - вон! Оба! Вон отсюда! - и Нимой с Шатнером ретировались, теряя по пути трофейные яблоки.
- Как?! - кричал Родденберри. - Как?! Как они до них добрались?!
- Я помог, - вдруг скромно ответил ему из кустов ДеФорест в ковбойской шляпе и с лассо наперевес.
Родденберри схватился за сердце.
- А ты как сюда попал? - возопил он.
ДеФорест кивнул на припаркованный рядом маленький тостер. На борту у него красной краской было написано "Смелый".
Родденберри онемел.
- Почему? - наконец сформулировал он, показывая на яблоню, на рассыпанные яблоки, на след Нимоя и Шатнера.
Дефорест поправил лассо.
- Потому что я плохой парень, Джин. Хотя, не повершь, - всю жизнь хотел быть доктором...


ДжейДжей Абрамс свесился с ветки.
- Скушай яблочко, - вкрадчиво сказал он.
Пайн посмотрел на него с подозрением.
- Это вы, что ли, Лост снимаете? Спасибо, мне и в Скорой помощи неплохо.
- Скушай, дружок, - не отставал Абрамс. - Это откроет тебе путь туда, куда не ступала нога человека!
Крис озадаченно нахмурился.
- Путешествия во времени, - в это время мурлыкнул ему на ухо ДжейДжей. - Альтернативные вселенные в рамках канона. Космические парашюты, - и закончил, совсем уж тоненько и умильно: - Слеш!
- Что? - не понял Пайн.
- РПС, - еще загадочней ответил Абрамс.
- В смысле?
ДжейДжей уронил ему в ладонь красное яблоко и подмигнул.
- Закари Куинто, - заговорщически сказал он, - видел?
Пайн озадаченно помотал головой.
- Кусай, - снисходительно сказал Абрамс. - Кусай-кусай, не бойся.
И незаметно показал кукиш витавшему в облаках Родденберри.
Джин в ответ брезгливо поджал губы.

---

Флешмоб!

Я как-то у Эмки в комментариях подписалась на флешмоб про ассоциации, но как-то завтыкала результат. Причем было это реально давно.
А потом известный автор пламенных телег, гнатель от б-га  Darvest, тоже провел это дело, но на этот раз завтыкал результаты сам, хотя и совсем недавно.
А потом вдруг вспомнил. И сказал, выдавая мне список: "Возьми, если сможешь. ^^"
"...Сссука!" - сказала я.
Но вот после этого игнорировать ассоциативное игрище стало невозможно.
У меня есть два варианта: девичий, приличный. И Дарвестов.
Что забавно, там есть один общий пункт

Эмковариант.

Первое - омлет
...с любовью !
Он реально не зря запал нам в душу. Было тогда такое щемящее мучительное... епрст! То ли утро. То ли глубокая ночь. То ли на старой квартире, то ли на новой...
Но точно с любовью ХЗ
Эмко, а помнишь, мы у тебя на Ударников последнее яйцо в доме варили ?
Сушки
Одноразовые эспандеры. А что?
Ыыы. Эмко говорит, йа кормила её сушками. И сухаричками.
*с подозрением* Эль, а там еще ничего, чего я не помню, не было?..
ААААА!!! Она говорит, она у меня ночевала О_О
Я боюсь расспрашивать дальше О_О
Я ничего не помню!

Бессонные ночи
*грустно смотрит на время* Эх.
Спать бы мне уже лечь...

Серьги XDDD
Дадетка Их есть у меня!
Серьги - это лучший подарок. От меня мне. Я люблю серьги, серьги любят меня. Мы идем друг другу!
Серьги - это символ потери. Таксзть, эфемерности жизни. Если ты покупаешь пару, ты должен быть готов к тому, что, как бы т эти серьги не любил, одна из них стопудняк потеряется. Серьги учат нас смирению.
Количество сережек у меня еще поддается подсчету и не поражает воображение. Но я буду с этим бороться

Филфак (кагбе это не выглядело)
Это выглядит плохо. Патамушта напоминает мне, что мне пора бы туда сходить.
Филфак - это тяжкий крест, уродства что-то там печать. Это клеймо гуманитария. Я когда-нибудь научусь нести все это с гордостью, и тоггда всем настанет капут, но пока что я черной завистью завидую обладателям математического склада ума.
Вообще, я должна была поступать на биофак.
По сути, не было бы тогда этих нравственных страданий.
Но дело в том, что на филфаке мне нравится

Да-да-да - совы
С ними, на самом деле, вышло случайно. Я до сих пор уверена, что они у меня временно. Что это ненадолго.
Я не ассоциирую себя ни с совами вообще, ни с, прости господи, с сипухами конкретно. А цитата из Даррела в профиле очень точно отражает ту ситуацию, которая у меня случается раз за разом: приходит человек, я сижу тут, такая душка и в одиночестве, и глазки-то у меня большие лупают, и стишочки, и фанфикшн, и вот человек подписывается, а потом у меня в голове ни с того, ни с сего что-то - щелк! И внезапно пиздец, кровь и кишки, ужос, пмс, хаос и разрушения!!!
А потом я сижу, глазками лупаю, и мне очень стыдно.
Просто... Ну. Да не, как-то очень случайно сложилось. Я, на самом деле, беспов... люблю...
...ыыы! А это идея *___*
*пошла искать картинок*

Чай
*вернулась* Я его пью.
Очень много. Вот щас тоже пью (%

Дарвестовариант.

1. К/С.
Ммменя подавляют сссорок лет фанфикшна нна тему! Да и, честно говоря, я доктора больше люблю.

2. К/C.
Ты похож на провокатора и сволочь, полковник.

3. Ты похож на доктора Маккоя, Боунз.
Ты похож на провокатора и сволочь, полковник.
Надо сменить подпись =_=

4. Стихи, написанные под наркотой.
...
...неправда!

5. Хорошая девочка.
Мне одной кажется, что этот и предыдущий пункт противоречат друг дру Я всегда предупреждаю - мол, да, есть такое.
Это вот что: у меня есть некая структура внутри головы, которая служит морально-этическим тормозом. Большим толстым тормозом. Я не могу пользоваться жизнью с разбега, патамушта у меня в голове есть список действий под заголовком "Хорошие девочки так не делают". Это не в том смысле, кстати, что хорошие девочки не глушат пиво по подъездам. Это "хорошие девочки не бросают дом-семью-всетакое и не летят в Гоа". Это - помните был анекдот про то, что "хорошие девочки попадают в рай, а плохие - куда хотят"? Вот. Это оно. Я не могу, куда хочу ><

6. Филология, пиздец, изучай ее.
Филология - пиздец.
Буду.

7. Хорошие сиськи.
Это как с сережками.
Их есть у меня


И еще (%
Вы отмечаетесь в комментах, а я даю вам 7 ассоциаций с вами.
У себя в дневнике вы пишете, как эти вещи к вам относятся или как они с вами связаны.

запись создана: 28.09.2009 в 15:01

@темы: флешмоб

---

анекдот про лося!

Энсин Чехов знал много анекдотов.
И иногда это играло против него.
Вот, например, на этот раз язык завел юного навигатора прямиком на гауптвахту - вплоть до конца суток, за срыв работ на корабле.
Дело было так.
Свободные барышни во главе с Ухурой в очередной раз осадили навигатора с требованиями что-нибудь рассказать. Павел Андреевич был юноша приличный и ответственный, так что, когда девушки просили у него неприличных анекдотов, он с одной стороны, не мог отказать, а с другой - ужасно стеснялся.
- Вобщем, - сказал он, - анекдот про вежливого лося. Бежит заяц по дороге, вдруг натыкается на лису. Лиса лежит пластом и... ну... того. Да. Заяц спрашивает: "Лисонька? Что с тобой? Кто с тобой это сделал?" Она ему - "Заяц!.. Заяц, беги! Тут по лесу маньяк ходит, всех имеет, такой понимаешь лось в полтонны. И, главное, сука вежливый!"
Барышни хихикнули. Чехов же вошел в роль.
- Заяц припустил со всех ног, - взмахнул он руками, - а там поперек дороги волк. Тоже. Весь, - состояние волка было обрисовано энергичными жестами. - "Беги", - говорит, - "заяц! Спасайся! Тут ходит лось, сексуальный маньяк, поймает - выебет, причем ладно бы что, так еще и вежливый! Беги, заяц!" Заяц бежит дальше - а там... - Чехов сделал паузу. - ...медведь. "Миша", - говорит заяц. - "Что с тобой?" "Заяц, тут совершенно безбашенный лось ходит, меня вон как отодрал. Беги, дружище, спасайся - помает, не пожалеет! Причем жесть в чем - он все это, понимаешь, вежливо... Беги, заяц!"
Чехов перевел дыхание.
- Так вот. Заяц прибегает домой, запирается на щеколду, на крючочек, на цепочечку, закрывает окна, задергивает шторы... залезает под одеяло... И в причинное место себе вставляет пробочку. Вот. Лежит он, значит, лежит, десять минут... Двадцать...
Энсин снова выдержал паузу.
Девушки начали предвкушать.
- И тут слышит: чпок! - Чехов расширил голубые глаза и изобразил извлечение пробочки руками, - "Добрый вечер! Вас приветствует вежливый лось!.."
Барышни захихикали. Немножко пунцовый Чехов отдышался и сказал:
- На самом деле, есть еще вариант концовки, он такой, более... логичный. Там заяц бежит-бежит по лесу, и тут ему голос из-за спины - "Извините..."
И тут двери кают-компании открылись с характерным всасывающим звуком, за время полета уже замылившим слух - чпок!
Девушки медленно повернули головы и уставились на вошедшего Маккоя.
Тот озадачился. Когда на тебя вдруг пристально смотрят корабельные барышни (во главе с Ухурой) - это кого угодно заставит насторожиться.
Доктор изогнул бровь и на всякий случай сказал:
- Добрый вечер?..
Взрыв женского хохота вспугнул шагающих по коридору рядовых. Боунз, человек мужественный, остался на месте и собрал лоб в озадаченную гармошку.
- Это еще что такое? - спросил он.
- Охохо, - ответила ему хихикающая толпа, - хохо! Добрый вечер! Тут Павел Андреевич такое рассказал! Понимаете, бежит заяц по лесу... Хохо! Вот, он бежит, бежит...
- Стоп! - скомандовала Ухура. - Чехов, расскажи доктору!
И Чехов рассказал.
Маккой дослушал до конца, демонически покосился на дверь, сказал "ага" и молча ушел. Более логичную и доступную пониманию концовку слушать тоже не стал.
А потом началось что-то чудовищное. Анекдот, как вирус, захватил команду. Стоило открыть дверь, все, находящиеся вокруг, начинали ржать, изображать извлечение пробочки и говорить "добрый вечер". Микробиологи обнаружили, что окуляр микроскопа, вытащенный медленным вращательным движением, чпокает - и работа в лаборатории встала. Боунз ходил по кораблю и мерзко посмеивался: каждый второй медицинский гаджет у него имел какой-нибудь колпачок, а колпачки поголовно издавали тот самый звук, помогая доктору сеять хаос и разрушения. Механики, люди серьезные, держались до последнего, но при профилактическом ремонте репликатора в нем обнаружились резиновые прокладки. Кто-то потянул за одну и отпустил...
Так что вскоре настал момент, когда капитан оказался единственным серьезным человеком на мостике.
Кирк сразу почувствовал себя неуютно.
- Так, - сказал он, - это еще что за смешки?
Народные массы партизански молчали, только Боунз злодейски поблескивал глазами за капитанским креслом. Ему что-то очень не к добру не сиделось в медотсеке, понял Чехов.
- Тааак, - повторил капитан.
Ухура демонстративно повернулась спиной и занялась аппаратурой. Спина у неё выражала сложную мысль о том, что Кирк по ряду причин не заслуживает участия во всеобщем веселье и должен, как хороший мальчик, смириться и прекратить вопросы.
Капитан понял, что это вызов.
- Сулу? - строго спросил он. Пилот сделал непроницаемое азиатское лицо. Кирк перевел взгляд на Чехова. Павел Андреевич похолодел. Травить анекдоты красивым девушкам он был не дурак, но капитан - капитан это совсем другое дело.
И вот как раз тут Боунз тихонечко подкрался к Кирку, постучал его по плечу и принялся шёпотом рассказывать. Про зайца. Про то, как заяц бежит... И что заяц видит...
Выражение лица у Кирка было живой иллюстрацией фабулы анекдота. Ржать этот человек, честь и гордость звездного флота, начал уже на волке.
Не ржать, когда ржёт капитан, было невозможно.
Так вот. Мостик изнемогал от приступов смеха. Боунз с драматическим надрывом рассказывал анекдот. Чехов жопой чуял, что приближалось что-то нехорошее.
- Заяц, - рассказывал Маккой, - врывается в дом, запирает дверь, задергивает шторы, щемится под одеяло и - и! - засовывает себе в зад пробочку, во избежание всякого. Лежит в тишине и темноте. И тут. Внезапно. Одеяло откидывают, свет слепит, страх и ужас, и заяц слышит - чпок!
Доктора заглушила дверь. Боунз замолк и оглянулся.
На пороге замер коммандер Спок.
- Здравствуйте, - невозмутимо сказал он.
Капитан возрыдал.
Маккой, человек сильный, тоже не выдержал - на полусогнутых прополз мимо вулканца и заржал уже в коридоре.
- Доктору нехорошо? - удивился коммандер. То, что обстановка на мостике подозрительная, он явно уже понял, но виду не подавал.
- Да! - выдавил капитан.
- Капитан? - вскинул брови коммандер.
Ухура всхлипнула. Восточный человек Сулу ухитрялся смеяться с закрытым ртом и спокойными глазами.
Капитан прятал лицо от старпома и смеялся как проклятый. Еще бы: у Кирка всегда было живое воображение.
- Что происхо...? - сделал еще одну попытку Спок, но капитан его перебил.
- Чехов! - простонал он сквозь мучительные приступы смеха. - Вон с мостика! На гауптвахту до конца суток!
- За что?! - ужаснулся энсин.
Кирк широким жестом стер с мужественного лица скупые слезы.
- За срыв, - сказал он, - работ на корабле.
- Да что случилось? - с нажимом спросил Спок.
Кирка снова согнуло в дугу.

@настроение: " - Здравствуйте!.."

@темы: текст, Надо немедленно завести тему под стар трек!

---

Это что же получается.

По ходу, главным и преданнейшим шиппером K/S является Маккой.

@темы: надо немедленно завести тему под Стар Трек!

---

У меня сложная морально-этическая проблемма, решению не поддающаяся *__*

---

абрхабрхабр

абрхабрхабр 8D

Испытывая острую треконедостаточность, залезла на сайт с кадрами со съёмок одиннадцатого.
Каккая же у Куинто гадостная морда!
На кадре - Пайн ржот как всегда, Урбан ржот и совсем не похож на Маккоя, мужик-из-съёмочной-команды ржот.
А у Куинто - Спок на лице гадостная морда

Заодно, кстати, зашла на луркмоар по сей теме. Перечитала ещё раз.
Сейчас будет бойан Всем, кто там не был - немедленно быть! Хотя кого там не было ХЗ Патамушта не смотря ни на что, кусок конкретно про ТОС там доставляет (%

запрошенный UPD: картинги.
Картиног, честно говоря, всего-ничего, потому что сайт дерьмовенький, и одни скриншоты, а скриншоты, да ещё по качеству под стать сайту, не доставляют

кадр раз

Такое ощущение, что режиссёр тут так вдохновенно что-то парит, парит, создаёт напряжение - а Куинто так мееедленно, постепенно так, деморализующе делает брови домиком

кадр два

Ну прелесть же! :з

И две официальные прелести

Две - потому что остальные мне не понравились.
*посмотрела на подборку, спохватывается* Дьявол. Нееет, это случайно так получилось, и мне не нравится этот пейринг!..

запись создана: 12.10.2009 в 23:12

@темы: надо немедленно завести тему под Стар Трек!

---

Что нужно сделать в первую очередь, когда ты спал за ночь два часа, и открытыми глаза даже скотч не держит?
Правильно! Идти и мыть окна!

---

Адресное (%

Слушай. Знаешь, что? *перечитывает "ангстопост"*
Мы прекрасны Даже в семь утра (%

---

Вступление.
Давным-давно, в далёкой галактике Около трёх месяцев двух с половиной! назад Нинка впервые решилась залезть на собщество по К\C.
Дни шли за днями, сессия проходила стремительно и внезапно. Тег "Фанфикшен" подходил к концу.
Меня уже не просто подташнивало, а откровенно мутило.
В итоге не вынесло сердце поэта ореховых глаз, оливкового румянца и горячего безудержного секса по большой любви, хотя и в первый раз. И породило кадавра. Вопль, таксзть, души. Епрст, должны же были Кирку хоть раз как следует отказать!
Фанфикер сказал - старпом сделал.
Так родился редкий зверь нинкоангст который и не ангст вовсе
Я, честно говоря (надо сказать, что "я" в этом посте представляет собой и Нинкоу, и Полинкоу одновременно, потому что мы задолбались решать, кто у нас где), не помню, что дало толчок новому витку этой истории, но, короче, я (которая copannan) заимела мысль - что это у нас Спок все время сверху в процессе мозгоебства? Непорядок.
Два с половиной Три!месяца я выворачивала нинкоанст наизнанку, чтобы получить спокофлафф который и не флафф вовсе
И вот они оба здесь!
Ангст, как водится, сверху. Флафф - снизу ниже.

Киркоангст!

- Коммандер, - Джим решительно тянет старпома за локоть по направлению вон с капитанского мостика. – Можно вас на пару слов?
- Вы уже сказали целых пять, капитан, - ответствует старпом. – Не считая предлога.
Кирк криво ухмыляется и вытаскивает первого помощника за жадно схлюпавшие двери, даже сквозь них продолжая чувствовать, как ровно между лопатками прожигает аккуратную дырку сверх всякой меры подозрительный и красноречивый взгляд корабельного доктора.
Которому, между прочим, на мостике делать вроде бы как нечего. Но попробуй ему об этом скажи.
Кирк зябко передёргивает плечами и торопливо шагает к залу совещаний, волоча на буксире послушного воле начальства старпома и торопясь добраться до помещения, пока вся его собранная в кулак недюжинная воля не превратилась в сплошной пшик и огорчение.
Комната достигнута, вулканец после обычного «присаживайтесь – да нет, я постою – нет, всё-таки присаживайтесь» водружён на стул и, кажется, несколько заинтригован, любопытного персонала или заочно неодобряющего и не менее любопытного Маккоя поблизости не наблюдается.
То есть, все слагаемые хорошей задушевной беседы, вроде бы, в наличии.
Кирк принимает драматическую и полную достоинства позу – опирается о стену, руки сложены на груди, глаза устремлены в вечность.
После некоторых колебаний пафосу приходится приубавить, потому что смотреть в гаденько ухмыляющуюся вечность, когда собираешься говорить не с ней – дурной тон. Кирк моргает и переводит взгляд на вежливо-выжидающую физиономию старпома.
Открывает рот.
Хмурится.
Закрывает рот.
На лице Спока начинается неторопливое, как движение литосферных плит, перемещение бровей, завершающееся изгибом одной из оных в явный и недвусмысленный вопрос.
Нахмуренный Кирк решительно выдвигает мужественный подбородок и прямо-таки слышит, как на грани восприятия с гулким «чпок!» лопается мыльный пузырь воли, решительности и всего, что должно способствовать началу серьезного разговора.
О пафосной позе и изящных фразах никакой речи уже не идёт.
Капитан ссутуливается, нервно сцепляет руки за спиной и шествует в противоположный угол комнаты.
Там он замирает на секунду, разворачивается и раздражённо топает обратно.
Глаза Спока следят за всё убыстряющимися капитанскими перемещениями из угла в угол. Вторая бровь неторопливо изгибается и ползёт вверх, пока не достигает уровня своей соседки.
- Капитан, - осторожно говорит старпом. – Если я вам требуюсь исключительно в качестве стимулятора мозговой деятельности…
Кирк притормаживает на полпути – что стоит некоторых усилий, потому что капитан неотвратимо приближается ко второй крейсерской скорости.
- Какой уж там стимулятор! – горько огрызается он и возобновляет движение. – Скорее наоборот…
- Тогда, если вы не возражаете… - Спок вежливо кивает и приподнимается, выражая явное и недвусмысленное желание удалиться.
- Возражаю! – внезапно рявкает Джим и едва удерживается, чтобы не шарахнуть ладонью по столу. – Сядьте на место!
Старпом вскидывает брови ещё выше, неуловимо пожимает плечами и опускается обратно.
Капитан, движимый инерцией злости, наворачивает ещё полтора круга.
Спок может поклясться, что слышит раздражённое кирковское пыхтение. За то, что у капитана из ушей начинает валить пар, он поручится не может – ибо нелогично сие – но видение знатно дополняет образ.
Внезапно капитан замирает на полушаге. Плечи его безвольно опускаются. Кирк подходит к столу, садится на его край и устало потирает переносицу.
«Ну же, Джеймс Ти Кирк! Ты капитан или тряпка?»
Он тяжело вздыхает и усилием мыльной плёнки, оставшейся от пузырика воли, поднимает глаза на старпома.
«…
… тряпка?..»
Кирк снова вздыхает и беспомощно всплескивает руками.
- Вот, видишь?
Лицо Спока ясно даёт понять, что не только не видит, но даже не предполагает, о чём бы это капитан. И почему это, если уж на то пошло, капитан перескочил на «ты».
- Я даже разговора не могу начать. У меня горло перехватывает, веришь, нет?
- Я охотно верю, капитан, но с подобными жалобами обращаются к нашему доброму старому доктору, а не…
- Только доброго старого доктора мне сейчас не хватает! – раздражённо перебивает Кирк.
Затем снова разводит руками и жалобно ухмыляется.
- Видишь, до чего дошло? По хорошему, мне уже давно полагалось бы без лишних слов сграбастать тебя за шкирку и препроводить в соответствующее ситуации место, где можно было бы без помех и лишних слов на деле объяснить всё, что требуется. С наглядными пособиями и не менее наглядной демонстрацией на личном опыте. А я, почему-то, вместо вышеозначенных и отнюдь не лишённых приятности процедур, скачу здесь из угла в угол, не знаю, с чего начать полагающееся подобному серьёзному разговору романтическое вступление и с невероятной скоростью скатываюсь в панику. Спок, ты же знаешь, мозги девушкам пудрить я мастер, это я всегда и без проблем! Но ты… во-первых, пудра с твоего мозга как пить дать осыплется, я и глазом моргнуть не успею. А во-вторых – идиотом себя чувствую, произнося это, честное слово! – ты таки не девушка. И я совершенно не понимаю, что происхо… вру. Как сивый мерин. Только умоляю, не спрашивай, почему серый кастрированный конь обязательно должна врать, это фразеологизм такой! Наоборот, я слишком хорошо понимаю. И совершенно не знаю, что с этим делать. И не хочу ничего делать. Вобщем, сдаюсь на твою милость со всеми потрохами и капитанскими нашивками. Вот.
- Сэр, - задумчиво нарушает звенящую напряжением тишину, переполнившую комнату сразу после затухания последнего звука внезапного словесного поноса капитана коммандер. – Во-первых, выражение «врать как сивый мерин» я уже слышал раньше и даже консультировался по поводу его значения с мистером Чеховым. Крайне интересная этимологическая задача.
Кирк закатывает глаза на затылок и шевелит губами, явно припомнив ещё парочку любимых фраз навигатора, не столь, правда, безобидных.
- Во-вторых, - не обращает внимания на гримасу капитана старпом, умеющий переть напролом от начала предложения к его концу, не взирая ни на какие внешние раздражители, - я правильно понимаю ваше весьма… запутанное выступление? Вы признаётесь мне в любви?
- Это дурацкое слово попахивает сиропом и девчоночьими романами для десятиклассниц, вы не находите, Спок? - досадливо морщится капитан и тут же беспомощно вскидывает брови. – Но за неимением лучшего приходится пользоваться им. Да. Признаюсь. В ней самой.
- Капита… Джим, - после продолжительного молчания, уже не столь мучительного для Кирка (всё уже сказано, вылетевшие слова невозможно вытащить из зелёных ушей и запихать обратно в горло, чего тогда нервничать) произносит Спок, и голос его звучит неожиданно мягко и ласково. – Джим.
- Да, Спок? – вышеозначенный Джим расплывается масленой улыбкой, что твой кот в крынке со сметаной.
- Давайте мы сейчас выйдем отсюда, и я сопровожу вас к доктору Маккою.
- Что?..
Кирк хлопает глазами, всё ещё продолжая улыбаться.
- Джим, вы переутомились, - терпеливо объясняет Спок, внимательно разглядывая разом остекленевшее лицо капитана. – На вас лежит огромная ответственность, ритм вашей жизни крайне напряжён. Ваши нервы, очевидно, не выдерживают перегрузки. Я, как старший помощник, обязан был заметить ваше плачевное состояние раньше, и моя невнимательность, несомненно, является огромной ошибкой. Вам следует пройти курс лечения, который назначит вам корабельный врач.
- Плачевное… состояние?.. – улыбка капитана кажется вбитой в череп.
- Вы сами только что описали несколько синдромов нервного истощения. Раздражительность, беспричинная паника, путаность мыслей и их изложения…
- Брось, Спок! – капитан хлопает ладонями по бёдрам и начинает хохотать – с явными оттенками лёгкой истерики. – Не может быть, чтобы ты всё это серьёзно!
- Я абсолютно серьёзен, Джим.
Капитан давится смехом и судорожно закашливается.
- Спок, - хрипло говорит он, поднимая на старпома заслезившиеся глаза. – Спок… Не смей меня так пугать. Ты же издеваешься, да? Я тебя знаю, ты же можешь! Всё это звучит так, как будто ты – о господи, вот же дьявольское слово! – совершенно меня не любишь.
- Джим, я вас уверяю, что и ваша мнимая влюблённость в меня основана исключительно на больных нервах и…
- Да перестань же ты говорить со мной как с психом! – рычит Кирк, потому что в голосе старпома проскальзывают явные ласковые интонации санитара из дома скорби. Неумелые и непривычные для связок интонации, но видно, что коммандер очень старается.
Чёрт бы побрал такие старания.
- Хорошо, капитан, - голос старпома начинает отдавать мраморной крошкой, и Джим позволяет себе немножко расслабиться – примерно до степени натянутости струны за секунду до того, как ей порваться. Ему кажется, что всё лучше этой невыносимой сочувствующей ласковости. – Я вижу, что вы не собираетесь униматься. Хорошо. Да, капитан, я вас не люблю – впрочем, как и вы меня, в чём я уверен на 97, 9 процента. И одним из главных признаков вашего заболевания я считаю то, что вы, кажется, искренне рассчитывали на мой положительный ответ.
Кирк ошарашено ухмыляется. Его вдруг стукает мыслью, которая кажется ему крайне забавной. Аж скулы сводит.
Первый настолько решительный и, несомненно, окончательный отказ в его богатой на любовные приключения жизни ему буквально задиктовывает чуть ли не по параграфам первое же в жизни несомненно любимое – во всей обширной полноте этого, чтоб его, слова - существо.
- Во-первых, вы, вероятно, упустили из виду тот факт, - продолжает невозмутимо забивать голосом гвозди в капитана старпом, - что, не говоря уже о кардинальных различиях в менталитетах наших наций, мы несовместимы хотя бы по соображениям гендерного характера. – Гвоздь одним ударом всаживается в левую руку. - Проще говоря, мы с вами одного пола, если угодно. Это бессмысленная трата сил и энергии. – Теперь в правую, Джим почти чувствует острую боль. - Кроме того, насколько я могу судить, вы, Джим… ярко выраженный гетеросексуал. Это во-вторых. В третьих, подобные связи просто отвратительны. – Стопы пробиваются одним мощным ударом. - Насколько я вас знаю, капитан, мой вывод должен показаться вам смешным, но, тем не менее, он очевиден: всё это крайне нелогично.
Этот привычный вывод и правда заставил бы Кирка фыркнуть, если бы он не чувствовал себя приколоченным к двум поперечным планкам, на которые безумное количество времени упорно молилась немалая часть населения его планеты, не слишком осознавая, что поклоняются мучительному и изуверскому способу казни.
- В-четвёртых, - невозмутимо замахивается молотом Спок, - если предположить наличие между нами какой-либо связи, сложнее дружбы, мне неминуемо пришлось бы покинуть корабль, потому что о каких-либо связях между членами высшего командования корабля не может идти и речи. Это влияет на результативность принимаемых командованием решений и подрывает его авторитет.
Кирк уже не чувствует, куда вбит очередной кусок металла – боль разливается по всему телу. Капитан внезапно чувствует себя безумно усталым. Исчезает всякое желание настаивать на своём, переубеждать, уговаривать, угрожать, если надо… Не хочется ничего.
Всё это невероятно логично, настолько правильно, что даже не интересно, и настолько ужасно, что, скорее всего, является правдой.
Может, он и правда болен?
Умереть, что ли…
Кирк тяжело опускается на стул и бесцельно рассматривает свои ладони.
- Вы правы, Спок, - говорит он глухим голосом. –Вы, безусловно, правы. Я болен, очень болен…
- Конечно, больны, - О боже, вот он, последний удар, чёртов милосердный удар в сердце, убивающий – осторожно, теоретически даря облегчение и покой. Что угодно, только не мягкий голос, только не сочувствие.
Дьявол, кому нужно это проклятое сочувствие?!
Спок осторожно присаживается перед капитаном на корточки и заглядывает ему в лицо. Кирк поднимает глаза от ладоней и с подступающей к горлу тошнотой видит, что его – чёрта с два, его – старпом отчаянно пытается изобразить непривычным к выражению эмоций лицом заботу и сочувствие. И жалость.
Кирк сглатывает и закрывает глаза. Тошнота усиливается.
- Джим, - мучительно мягко говорит Спок, - Джим, послушайте, мне больно видеть вас в таком состоянии. Джим, вам нужно обратиться к Маккою как можно скорее, я это проконтролирую.
- Не надо, - глухо говорит Кирк, не открывая глаз. – Я не ребёнок и сам понимаю, что нужно сделать. К Маккою я обращусь самостоятельно, а вам, коммандер, лучше вернуться на мостик немедленно.
Интересно, есть ли у старого доброго доктора, например, цианид? И как бы его выпросить так, чтобы он ничего не заподоз…
- А вы, капитан? – в голосе Спока слышится явное сомнение в намерениях капитана относительно посещения лазарета.
… какие глупости. Где-нибудь в Уставе обязан отыскаться пункт о том, что за суицидальные мысли капитан должен ничтоже сумняшеся подавать в отставку.
- Я ещё некоторое время посижу здесь. Идите уже.
Секунду спустя Джим чувствует, как прямо перед ним вместо старпома образовывается пустота. Спок всегда был крайне дисциплинированным офицером.
Жадно всхлипывает дверь.
Капитан сидит и разглядывает свои руки невидящими глазами.
Возможно, ему удастся убедить себя в том, что он именно та чёрствая самодовольная скотина, которой иногда более-менее искренне считает его Боунз. Возможно, он даже сможет сказать себе, что на этом вулканце свет клином не сошёлся. И что крепкая дружба – лучше, чем ничего.
И кто только придумал эту фразу?..
Доподлинно известно, однако, что, когда через десять минут капитана вызовут на мостик, он ввалится туда в своём обычном самоуверенно-обаятельном модусе, будет браво отдавать распоряжения, флиртовать со старшиной и невинно моргать на подозрительный прищур Маккоя. Который этим невинным глазам ни на йоту не поверит, но отложит разбирательство на попозже.
Потому что капитан не имеет права не то что на мысль о самоубийстве – даже на тень этой мысли.
Потому что здесь он отвечает за всё и за всех.
Потому что лишать корабль незаменимого старшего помощника – нелогично, не так ли?

Но сейчас Джеймс Тиберий Кирк отрывает, наконец, взгляд от ладоней и невидяще смотрит тусклыми глазами в иллюминатор, за которым простирается безбрежный, бесконечный, безжизненный космос.
Последний рубеж, как его ещё называют.

Спокофлафф!

Если вы собрались другу
Рассказать свою беду,
Брать за пуговицу друга
Бесполезно - убежит,
И на память вам оставит
Эту пуговицу друг.
Лучше дать ему подножку,
На пол бросить, сверху сесть
И тогда уже подробно
Рассказать свою беду.

- Доктор, - Спок жестом останавливает Маккоя и кивает в сторону медотсека, - Не уделите мне немного внимания?
Врач какое-то время на него пристально смотрит, всячески изгибая левую бровь. Затем спрашивает:
- Этого было достаточно?
Доктор нисколько не остроумен сегодня, но этого Спок вслух не произносит, по дуге обходя Маккоя и направляясь к медотсеку.
Слава богу, Кирка нигде поблизости нет: капитан очень занят на мостике.
За спиной старпома чпокает дверь, и Маккой, заинтригованный чрезвычайно невыразительной физиономией вулканца, как на буксире, спешит за Споком, на лице которого до сих пор отражается недюжинное волевое усилие.
Некоторая нехарактерная для него погруженность в себя.
Спок соглашается присесть лишь тогда, когда доктор соглашается изгнать из комнаты весь медперсонал. Проводив взглядом отступающих прочь под начальственным взглядом женщин, вулканец на секунду прикрывает глаза, чтобы приступить к серьезному разговору полностью собранным – благо, атмосфера теперь, с наступлением тишины, как нельзя лучше подходит для подобных бесед.
Спок поворачивается к доктору и, уже практически заговорив, понимает, что продуманное им вступление, позволявшее объяснить возникшую проблему наиболее полно, потеряло в его голове целостность и логическую завершенность.
Поэтому Спок молчит несколько дольше, чем это обычно принято в диалоге, и на лице Маккоя одна за другой четко обозначаются мимические морщины, постепенно складываясь в потрясающее по своей экспрессивности выражение недоумении и интереса. У доктора вообще очень выразительное лицо.
И цепкий взгляд.
Спок даже не уверен, что то, что он собирается озвучить, будет для Маккоя новостью. Это заставляет первого помощника испытывать неуместное в подобной ситуации чувство досады.
Он встает и делает пару шагов вдоль стола. Затем опирается руками о стол и хмурится: логическое начало речи, как метко говорит земная идиома, вылетело у него из головы.
Маккой складывает руки на груди.
- Если вы позвали меня полюбоваться отражением работы мысли на вашем лице, - говорит он, - то с меня достаточно. Я могу вернуться к своим делам?..
- Нет, - почти перебивает его Спок. Затем обрывает сам себя: - прошу прощения, доктор. Мне лишь нужно некоторое время, чтобы сосредоточиться.
«Ради бога», - изображает лицом Маккой, который – очевидно – ужасно заинтригован, сколько бы он не делал вид, будто сердится.
- Проблема, которую хочу с вами обсудить, довольно… специфична, - объясняет Спок. – и связана с капитаном…
Маккой оживляется.
- Почему же вы не поговорите с ним? – вскидывает брови он.
Спок и представить себе этого не может. Его воображение в последнее время подкидывало ему ряд диких картин, но то, что предлагает Маккой, даже сейчас ему не по зубам. Вулканец сжимает губы в тонкую линию.
- Это невозможно, доктор, – говорит он. И добавляет: - По ряду причин.
И снова замолкает.
Маккой – язва, как говорит капитан. И верно говорит! Но Спок впервые в жизни чувствует: он настолько глубоко вдался в этические глубины совместного существования двух индивидуумов, что без помощи квалифицированного специалиста обойтись не сможет.
Возможно, думает Спок, ему даже придется пройти курс психотерапии.
- И проблема эта, - наконец начинает он – видит бог, это дается ему ценой немалых усилий, - заключается в том, что я болен.
Спок много времени потратил на размышления. Он брался за этот вопрос с любой из тех сторон, которые только мог обнаружить изощренный ум вулканца.
С какого бы ракурса старпом не смотрел на проблему, вулканская культура предполагала лишь один выход: смерть. Смерть любого участника конфликта.
Гибель капитана была неприемлемым вариантам. А его, Спока самоустранение – черт, как сказал бы Кирк, побери, устав приравнивает самоубийство члена экипажа к дезертирству, и это абсолютно верно. Нельзя лишать команду важного её члена из-за мимолетного эмоционального порыва.
Между прочим, все то время, пока Спок погружен в размышления, Маккой внимательно на него смотрит и ждет. Заскучав, доктор спрашивает:
- Неужто голова болит? Или ноги отекают? Это все гиподинамия. Сказать, - хитро щурит глаз Маккой, - что ли, Джиму, чтобы прихватил вас с собой в спортзал? Он в три раза вас слабее, это верно; но в десять раз упрямей…
Спок слушает его, и в груди вдруг начинает холодеть. Это такой спокойный ужас, ледяной, как ночь в пустыне, он отрезвляет и пробуждает инстинкты древних предков, общих для вулканцев и ромуланцев и еще бог весть кого.
Маккой все знает.
Инстинкты предков говорят: убей его, убей осведомленного и беги.
Чтобы заглушить это, Спок произносит (и прислушивается к своему спокойному, уравновешенному голосу):
- Доктор, если предположить наличие между нами – между мной и капитаном – какой-либо связи сложнее дружбы, мне неминуемо пришлось бы покинуть корабль, потому что – проговорив с нажимом эту связку, складную, как заклинание, Спок чувствует, что холод в груди рассасывается, - о каких-либо связях между членами высшего командования корабля не может идти и речи. Это влияет на результативность принимаемых командованием решений и подрывает его авторитет.
У Маккоя расширяются глаза и выпадает карандаш из рук. Карандаши в космосе впервые использовали русские, как говорит Чехов – и, что любопытно, в этом есть доля правды. Впрочем, Чехов же объясняет, что до этого, как и до многого другого, русские додумались не от хорошей жизни: «Не было бы счастья, да несчастье помогло».
Но ни на первое, ни на второе, ни на третье Спок не обращает внимания. Он рассказывает себе – не Боунзу, нет! – хорошо поставленным голосом, каким говорят те, кто знает лучше всех.
- И это еще не говоря о кардинальных различиях в менталитетах наших наций. Более того, мы несовместимы хотя бы по соображениям гендерного характера. Это бессмысленная трата сил и энергии. Джим – это очевидно – ярко выраженный гетеросексуал.
- Спок, - приходит в себя Маккой.
- И, наконец, - не обращает на него внимания Спок, - подобные связи просто отвратительны. Кому-то, возможно мой вывод может показаться смешным, но всё это крайне нелогично.
- Спок! Ради бога, о чем вы?!
Вулканец уже убаюкал самого себя. Он чувствует в себе силы продолжать разговор достойно, не пятная себя постыдной экзальтацией.
- О моем плачевном состоянии, доктор. У меня есть подозрения, что тяготы путешествия коснулись и меня. Все симптомы указывают на нервное истощение…
- Все симптомы, – перебивает его все еще несколько ошалевший и от этого кривящий лицом Маккой, - указывают на то, что вы, Спок – вы, Спок! – так сказать… хотите…
Спок чувствует – он еще не готов к тому, что собирается озвучить доктор.
- Раздражительность, - перебивает он Маккоя, - беспричинная паника, путаность мыслей и их изложения… все симптомы налицо. Признаться, я надеялся, мне не придется прибегать к вашей помощи, но…
Маккой – о ужас! – снова собирается говорить, и Спок торопится оборвать речь медика в самом её начале.
- Я не думал, - своим спокойным и уравновешенным голосом объясняется он, - что чувство привязанности может внушить мне такой ужас. Я не мог представить, какой хаос в моей душе может породить мысль о том, что самого – прошу прощения за столь нечеткое определение… Самого… прошу прощения, самого…
- Любимого, - подсказывает Маккой.
- На мне, - не обращает на него внимания Спок, - лежит огромная ответственность. Ритм моей жизни крайне напряжён… Я уверен, нервы мои напряжены до предела. Поймите, доктор – если вы не назначите мне лечения, может произойти нечто непоправимое. Мне нужна ваша помощь.
Маккой взмахивает руками, пытаясь привлечь внимание Спока, но тот ничего не замечает.
- Моя привязанность к капитану перешагнула все возможные границы. Я понимаю, как такое… бессмысленное… нездоровое чувство может быть отвратительно мужчине. Я понимаю. Но всего моего самоконтроля…
Маккой роняет голову на руки. Лицо у него при этом имеет неопределенное плывущее выражение.
- Нет, - обрывает себя Спок, - самоконтроль – это ложь Я не хочу подавлять это чувство. Я позволяю себе… испытывать его снова и снова. Если меня не остановят извне, если уважаемый мной сильный человек не протянет мне руку помощи, кто знает – на что меня толкнет безумие?
- Спок, - сдавлено произносит Маккой, - остыньте.
- Остыть? – переспрашивает Спок.
Внутри него взяла верх ледяная пустыня. Когда он был ребенком, он сунулся туда один, в самый опасный для неполовозрелого индивидуума час, и навсегда запомнил обжигающий холод и мертвую тишину, которые предвещали страшное время.
Время ярости.
- Остыть, - повторяет Спок. – Доктор, вы не понимаете, о чем я говорю. Я опасен. Я осознаю все логические причины прекратить испытывать…
- Любовь, - снова подсказывает Маккой.
- Влечение, которое я… Вы знаете, я никогда не позволял себе пользоваться своим физическим преимуществом над землянами. Это могло бы послужить причиной неуместных и опасных конфликтов на борту.
- Да, Спок, - вставляет Боунз, - вы умничка.
- Но в этом случае я заметил, что считаю возможным применить силу, если… - будь Спок хоть трижды вулканцем, он не смог бы сказать это спокойно; а он – вулканец, деленый на два, поэтому голос его осекается от отвращения, - Если капитан ответит отказом, я возьму его силой. Я в три раза сильнее его.
Глядя, как пальцы старшего помощника, отливающие зеленью у самого основания ногтевого ложа и белые от напряжения по всей остальной своей длине – как его пальцы сжимаются и разжимаются на краю стола – Маккой готов взять свои слова насчет «умнички» обратно.
- Черт побери, Спок… - просит он, и кладет свою руку поверх ладони старпома.
Тот выдергивает руку.
- Если он ответит отказом, - произносит Спок, впившись в Боунза взглядом, - я убью его.
Эти слова заставляют Маккоя снова расширить глаза – будто бы он вошел в медотсек, а там внезапно без предупреждения открытый космос, и это та доля секунды, пока он еще жив в безвоздушном пространстве.
Когда доктор наконец может заставить себя сказать «Спок…», вулканец уже пришел в себя и смотрит вперед глазами грешника перед страшным судом.
- Я болен, - просит он, протягивая Маккою ладонь. – Помогите мне, доктор. Мне нужна помощь.
Эти слова будят в Маккое его, маккоевкие, инстинкты. Бог весть, от кого досталось ему это хитрожопое чутье на чужую слабость, но оно мигом мобилизует Боунза. Он принимает ладонь Спока в руки, спокойный, как этакий Бодхисаттва в медицинской форме, и сперва гладит её теплыми пальцами.
- Остыньте, Спок, - повторяет он. – Ну-ка, посмотрите на меня.
Спок смотрит.
Смотрит он, между прочим, с надеждой. В тех дебрях, где он плутает последние дни, нет путешественника искушенней, чем Боунз.
- Покажите язык… - тем временем отвлекает его этот искушенный путешественник. – О господи, Спок!
- Что такое? – спрашивает Спок, убрав язык обратно. Маккой делает страшное лицо.
- Он зеленый, - с ужасом говорит он.
Спок озадаченно хмурится. Затем восклицает:
- Маккой! Прекратите паясничать.
Но уже поздно: холодный комок в груди из страха и стыда рассосался.
Покидает медотсек старший помощник страшно недовольный – Боунз сначала потребовал выпивки, потому что отказывался разбираться с таким щекотливым вопросом на трезвую голову; затем предложил Споку лечь на кушетку и рассказать про детство на Вулкане; потом нес еще какую-то глумливую чушь, причем при медсестрах – не одной и не двух, а аж при пяти.
Когда же за вулканцем закрывается дверь, Маккой связывается с капитаном.
- Джим, - говорит он, - дружище. Ты вляпался в редкое дерьмо. И знаешь, что самое страшное? Тебе некуда отступать, Кирк.
За тобой только бесконечный, безжизненный космос. Ты понимаешь, последний рубеж…

@темы: надо немедленно завести тему под Стар Трек!

---

Не хочу, не пойду, не буду!

---

А нам сегодня надо было лечь пораньше.

А мы взяли и посмотрели одиннадцатый фильм Ну и получился, фактически, драбблопроцесс с песнями и плясками и пожилым Нимоем.

Фанфикер сказал - капитан сделал!

Вообще, в какой-то момент сказала Нина, вулканское приветствие началось с того, что кто-то прилетел на вулкан и показал там уродского кролика.

Ахтунг *трагически* Под катом кроссовер с Праттчетом

Матушка Ветровоск, как известно, никогда не терялась. Она всегда знала, где находится - это все остальные временами оказываличсь неизвестно где.
Матушка окинула взглядом группу зеленовато-бледных молодых людей, запаянных в свитера, похожие на индивидуальные фортификационные сооружения крупной вязки. Она проделала слишком долгий путь, чтобы, встретив, наконец, в этих пустынных местах аборигенов, спасовать перед лингвистическим барьером.
- Показываю еще раз, - сказала матушка Ветровоск, закатывая рукава и жестом завзятого фокусника показывая ладони.
- Вы, - ткнула она указательными пальцами обеих рук в робеющую толпу.
Аборигены неуверенно переглянулись. Затем один из них уточняюще указал на себя.
- Да, вы, - подтвердила матушка. Затем на всякий случай уточнила, - Вы, остроухие, - и для наглядности изобразила самого остроухого уродского кролика, которого когда либо видели горячие вулканские пески.
Вулканцы снова переглянулись. Затем, один за другим, с разной степенью точности повторили жест.
- Неплохо для начала, - подытожила матушка.
Выражение её лица как бы говорило аборигенам, что логический подход и немного терпения могут свернуть горы - не то, что языковой барьер.

А вот это я реально задумала еще при первом просмотре (%

Иммер, помнишь)))?

Зверь стремительно несся сквозь ледяные джунгли, быстрый, как снежная буря, гибкий, как хлыст. Наст беззвучно прогибался под его лапами, частое дыхание оставалось в воздухе зловещими облачками пара.
Мощные когти вспарывали девственный снежный покров, когда зверь готовился к прыжку, не замедляя бега. Пересекая безжизненные ущелья, животное отмечало мельчайшие изменения вокруг. В этом царстве холода и зимы только такие совершенные машины выживания имели шанс на успех. Инстинкты хищника, мышление безжалостного убийцы позволяли ему поддерживать свое существование в вечной мерзлоте.
Могучие конечности несли огромную тушу зверя вперед.
Его влек к себе запах человека, тепло жилья - и, ведомое голодом, животное неслось на гулкий металлический стук, доносившийся от станции Звездного Флота...

...Монтгомери Скотт стоял у входа на станцию и стучал разводным ключом по могучим трубам системы отопления.
- Матильда! - кричал он. - Матильда!
Его истошные вопли глушила вьюга, но металлический грохот разносился далеко по облюбованной звездным флотом долине.
Из открытой двери за спиной гениального, но опального механика вырывались клубы пара.
- Матильда! - еще раз прокричал Скотт и прислушался.
Сначала не было ничего, кроме эха ударов. А затем из-за пелены вьюги бесшумно появилась красная морда и, раскрывшись сразу в шесть сторон, кокетливо потрогала Скотти языком.
- Но-но, - сказал механик. Затем скомандовал: - Сидеть!
Где-то в паре метров от него хрустнул и просел наст: Матильда опустила пурпурный круп и закрутила хвостом.
- Лежать! - командовал Скотти,- Харашо... Сидеть! Лапу!.. - Матильда поднялась над зданием станции, и Монтгомери попятился назад в коридор, подальше от выражающей преданность всеми тремя парами передних конечностей твари. - Н-не надо лапу!.. Отставить лапу!..
Когда опасность обрушения станции Матильдой была устранена, Скотти выдержал паузу перед последней командой.
А потом твердым голосом сказал:
- ...Кушать.
И опрометью бросился вглубь коридора.

Мы любим капитана Пайка!

О бедных креветках замолвите слово...

- Адмирал, - в итоге решился Кирк, - у меня к вам есть вопрос... личного свойства... так сказать...
Пайк ободряюще кивнул. Свеженазначенному Кирку все еще было позволено больше, чем обычно.
- Ну так... - замялся Джим, - Я просто... Ну, Боу - в смысле, Маккой, то есть, доктор Маккой сказал, что - эээ...
Пайк кивнул еще более ободряюще. Кирк набрал воздуха в грудь.
- Говорят-что-центаврийских-слизней, - отбарабанил он, глядя на адмирала преданными стеклянными глазами, - невозможно-извлечь-из-тела-хозяина-без... Ну... Без того, чтобы он - ну, того... И я... Это... То есть...
Пайк ласково посмотрел на панически потеющего Джима. Затем нежно погладил себя по груди.
- Верно говорят, - сказал он. Затем немного помолчал и доверительно добавил: - Я назвал его Джерри...

Мы любим еще доктора Маккоя, капитана Кирка и день радио прочий Энтерпрайз ХЗ

Но хоть убей не знаем, куда это того этого самого.

Маккой потрясенно оглядел капитана с ног до головы.
- Североамериканский кролик-зануда, - выругался он с видом терапевта, ставящего редкий и неприятный диагноз.
- Старая космическая перечница, - обиделся Кирк.
Боунз прижал ладонь к груди.
Мостик притих и навострил уши.
- Джим, - проникновенно сказал доктор, - грех смеяться над старым больным человеком, который назначает тебе диету, режим и прививки.
Капитан немного помолчал.
- Вот как, - наконец сказал он.
- Именно так, - подтвердил Маккой.
- А то, что, доктор, я на этом корабле капитан...
- Даже капитаны подвержены сезонным медосмотрам.
- О боже.
- О да.
- Ты этого не сделаешь!
- Я давал клятву Гиппократа, я не ведаю жалости.

Сулу потрогал Чехова за локоть.
- Спорим на щелбан, - сказал он, - что они уже не помнят, с чего все началось?
Наученнй горьким опытом навигатор глянул на доктора с капитаном и насупился.
- Не спорим, - сказал он.
И потер свой многострадальный лоб.

...Бадабабааааум !

@темы: надо немедленно завести тему под Стар Трек!

---

Надо пить пустырник и спать спокойно.

Надо пить пустырник и спать спокойно.

@настроение: Надо пить пустырник и спать спокойно.

---

ыыыыыы (%

Я хочу драббл на фразу «"клей атташе" - это приказ»

---

Язу. Ну я не могла не сонгласиться на этого персонажа, патамушта ну ты понимаешь ХЗ

это моими кривыми ручками сохраненный катастрофически не туда черновик, на самом деле. Но уж раз уж он здесь, ну что поделаешь *философски*

1. Имя.
Рубеус

2. Возраст.
22

3. Внешность персонажа, одежда.
Рубеус не рыжий даже, а багрово-красный. То, что волосы у него стабильно стоят дыбом, служит почвой для множества гнусных инсинуаций. А вот Рубеусу нравится.
Он среднего роста, хорошо сложен и, как говорится, крепко сбит. Кожа смуглая, лицо имеет на себе победительное мужское выражение и как бы говорит наблюдающему, что он, наблюдающий, презираем и жалок. В отличие от самого Рубеуса.
Вкуса он не имеет, поэтому одежда его составляет изумительной трешовости ансамбль. Высокие кожаные сапоги, штаны всевозможных темных брутальных цветов, безрукавка и, прости господи, серьги - функциональные и важные, но не с кожаными же ж сапогами до колена!
Хотя Рубеусу нравится.

4. Характер персонажа (привычки, пристрастия, вкусы и т.п.).
Ленив и омерзителен. Лень Рубеуса могуча, пересилить её может только раздражение. Раздраженный Рубеус деятелен. Рубеус в состоянии покоя все лениво презирает.
Самую теплую привязанность в жизни испытывает к мясу, приготовленному на гриле. Самые крепкие отношения имеет со своими кожаными сапогами - они не расстаются практически с первой встречи. К ужасу чувствительных в плане стиля и аккуратности в одежде сестер.
Эгоцентризм Рубеуса - это эгоцентризм испорченного мальчишки. В отличие от Алмаза, он жаждет покорить мир потому, что зачем ему ограничивать себя в желаниях? Рубеус, как всякий мальчишка, тщеславен, этически глух и недальновиден. Зато размашист и энергичен, как тысяча чертей; более того, будь его уверенность в себе материальна, из неё бы вышла целая планета средних размеров. Может быть, даже со спутником.

5. Описание способностей:
Телепортация, левитация, трансфигурация.
Самый настоящий ходячий пыщь-пыщь. Взрывы разной силы и принципа действия. Изготовление бомб и уничтожение объекта прямо на месте сразу руками. Эмоциональные взрывы, в конце концов.
Обладает, на худой конец, навыками ведения рукопашного боя.

* подчиненные демоны (только для Темной Луны)
Рубеус считает, что сестры-преследовательницы - его подчиненные. Сестры-преследовательницы считают, что он в этом (как и во многом другом) не прав, но спорят неохотно, потому что аргументы у рыжего уж больно увесистые и травмоопасные.

6. Цели, планы, личные стремления.
Если бы человеческий организм умел большую часть года проводить в спячке, Рубеус был бы максимально счастлив. Потребность в ничегонеделании у него велика так же, как у пятиклассника в самой середине третьей четверти.
Увы, пинать балду непрерывно в сложившейся ситуации невозможно.
К тому же - эх, был бы Рубеус действительно так внутренне прост и инертен, как обычно выглядит! - его толкает вперед невесть откуда взявшееся уважение к Алмазу, корни которого затерялись во времени, а крона буйно разрослась и принесла плоды. Что-то осмысленное под его рыжим скальпом все-таки происходит - правда, совершенно незаметно для него самого.
Жизненная программа Рубеуса в её максимально детализированном варианте выглядит так: "Надрать задницы сенши. Потом чисто по-семейному надрать задницы Изумруд и Сапфиру." Дальше следуют блэкджек, шлюхи и часы сладостного валяния дурака.

7. Отношения с другими персонажами.
Грубо говоря, круг знакомых Рубеуса делится на следующие сектора: по умолчанию презираемые; раздражающие; очень сильно раздражающие в лице Сапфира; ничего так себе в лицах (ногах, талиях и бюстах) сестер-преследовательниц. И человек-сам-по-себе-целый-сектор - Алмаз.
Покинуть группу просто раздражающих и присоединиться к Сапфиру леди Изумруд не позволяет исключительно мужской шовинизм Рубеуса. Вписать в эту группу сестер мешает он же.

8. Пробный пост (по требованию администрации форума).

---

ооооаааааыыыы
тактактак
завтра новый рабочий день, девушка соня, надобыть красивой и всетакое. А блин как сложно было быть красивой на первых порах чего мне это стоило! Я была скрюченная, как вопросительных знак, толстенькая, немытая, как три ботаника! Я была в очках! Я была фрик из фриков, и все такое! а мне говорят - похорошееела. Похорошела, емана, дадетка! вот как это называется! мне чего это стоит каждый раз, да проще умереть, чем я не знаю, все смотрят, или никто не смотрит!
я не знаю правил игры, я не играла в эти игры, пока была маленькая, я не понимаю, чем я ваще занималась, пока была маленькая, откуда блядь появляются нормальные дети, как, дайте мне рецепт, я хочу вырасить таких же! нор-маль-ных! без заебов! не больных, не невротиков шизофреников аутистов, а таких просто как аааааа аааа!!!
в чем концепт четвертака сережек и все разные? Я могу выбрать. Я дожна выбрать! зарядка на воображение блядь выбрать выбрать выбрать
типа как обучающий уровень
но айлл би кристиан факинг пайк и все девушки будут мои бля буду!

---

Нина! Теперь ты вииидела, какой офигительный мужик мне зубы лечит)))?